Hermitage Magazine

Михаил Пиотровский и Эмилия Кабакова на открытии выставки «Илья и Эмилия Кабаковы. В будущее возьмут не всех».
Главный штаб. 20 апреля 2018

Их в будущее возьмут обязательно. И дорога туда идет через эту выставку, где есть поезд-инсталляция, везущий избранных, и «Красный вагон» как доказательство права на эту избранность. Илья и Эмилия Кабаковы, дуэт или тандем, заслужили это и своим творчеством, и своим поведением в мире, где доброта и ум встречаются много реже, чем хотелось бы. Их произведения радуют глаз тонкостью и изяществом художественных приемов, приложенных к демократически приземленным или духовно-фантастическим сценкам-проектам. Они блестяще умеют сочетать тесноту и пустоту как два диалекта одного языка.

Они превратили бытовую эстетику советского мира в универсальный язык искусства, давший России достойное место в художественной истории ХХ века. Возможность толковать Кабаковых и политически, и утопически, и эстетически — делает их хорошим представителем нашей культуры в сегодняшнем мире. Речь идет почти о любовании жизнью простого человека в очень простых условиях. Но знаменитые «коммунальные квартиры» Кабаковых уже в их работах — пусты и брошены. Люди, жившие в них, переехали: кто в более просторные, в период оттепели, кто — за границу, а кто и в космос. Оставленный ими «мусор» — памятники эпохи, то, что более всего любят раскапывать археологи. Среди этого «мусора» — изумительная традиция оформления детских книг, из которой вышел Илья Кабаков. Советские детские книги — это еще и «абсурдист» Хармс, чьи тексты вполне перекликаются с мало еще понятой кабаковской прозой. Многие кабаковские образы напоминают о советской влюбленности в научную фантастику, но на самом деле восходят к утопии русского космизма. Именно он видится за многими проектными инсталляциями и эскизами альтернативных миров. Это, кстати говоря, важное отличие кабаковского искусства от русского авангарда, питавшегося коммунистической идеей.

Сегодня, однако, особенно остро воспринимается ярко выраженное и настойчивое возвращение нас к СЛОВУ И ТЕКСТУ как непременной части культуры. Кабаковские работы делают текст не символом-украшательством, а неотъемлемой частью произведения. Зритель, к которому Кабаковы относятся не просто дружественно, но с трепетной симпатией, призван медленно смотреть и читать. И чудо: даже западный зритель, не понимающий красот русского языка и привыкший к легкому восприятию образов, принимает эти правила игры. Возрождение пиетета к книге, тексту и слову начинает выглядеть спасительной нитью в нашем мире не только экономических, но и эстетических виртуальностей и «обманок». Кабаковы возвращают нас к привычке думать и прилагать усилия к пониманию искусства. И это доставляет удовольствие. Они возвращают людям любовь к чтению.

Кабаковы — очень музейные художники. Они все время помнят о музее как о цели художественного творчества. Они делают музеи субъектами и объектами своих инсталляций, создают альтернативные выставки и истории искусства, умело оперируя музейными стереотипами и музейной эстетикой. Поэтому их особые отношения с Эрмитажем являются как бы продолжением их творчества. Кабаковы вернулись в Россию через выставку в Эрмитаже. Это был прекрасный праздник. Выставка «Случай в музее» (2004) разместилась в здании Главного штаба, которому еще предстояло пройти реставрацию и превратиться в новое музейное пространство. В одном из главных залов этого пространства стоит теперь «Красный вагон» — щедрый подарок художников. Его знаменитая символика смены эпох (романтическая утопия — стагнация — обвальный крах) дополняется теперь скорлупой — атриумом, символизирующим попытку сегодняшней России слить имперскую традицию с современной архитектурной эстетикой. В Петербурге он естественным образом вызывает ассоциацию (по крайней мере, у меня) со знаменитыми ленинградскими стихами Бродского: «В красном, красном вагоне с красных, красных путей, в красном, красном бидоне — красных поить детей». В Эрмитаже есть зал Кабаковых, и там две инсталляции — «Шкаф» и «Туалет» — напоминают на самом деле не просто об убогости быта, но и о том, как в тесном пространстве советского социума можно было уединиться, читать и слушать музыку.

Это весьма универсальная метафора. Прекрасным рассуждением о параллельном различии разных метафор, порожденных Россией, была совместная с голландскими коллегами выставка «Утопия и реальность. Эль Лисицкий, Илья и Эмилия Кабаковы», размещенная в залах третьего этажа Зимнего дворца, где удивительные вещи находились внутри пространственной памяти постоянной экспозиции классического нового искусства. Сегодня мы представляем ретроспективу Кабаковых, созданную совместно с галереей Тейт и Третьяковской галереей. Она размещена в пространствах здания Главного штаба, где Кабаковы уже были пионерами. Сегодня они будут говорить с теми же, но преображенными стенами и со своими уже прижившимися тут собратьями. И в первую очередь — с «Красным вагоном», который после определенного перерыва снова заговорит своими песнями в аранжировке Тарасова.

Тейт приурочила выставку Кабаковых к 100-летию Русской революции. Это был интересный аспект — посмотреть на политические и эстетические итоги. В то же самое время Эрмитаж и Британский музей провели в Лондоне выставку «Скифы». Она также была приурочена к 100-летию революции и напоминала о некоторых исторических образах, вдохновлявших и вдохновляющих русскую историю и произнесенных в знаменитых «Скифах» Блока. Эрмитаж уже вспоминал революцию грандиозной выставкой в Зимнем дворце, где сами стены рассказывали об истории. Выставка «В будущее возьмут не всех» и вправду о будущем, отбор в которое совершается в том диалоге, что непрерывно, даже ночью, происходит в музейных пространствах.

Михаил Пиотровский
Директор Государственного Эрмитажа