Современные рынки, Бокерия в Барселоне или Гранд-базар в Стамбуле, мало чем отличаются от фламандских рынков XVI века в Брюгге и Антверпене: каждый — со своим беспорядком, толчеей, выкриками, острыми запахами свежих продуктов и специй. Покупатели неспешно прогуливаются между рядами со свежими фруктами и морепродуктами, хамоном и чоризо или восточными специями. Продавцы зазывают к себе, всячески нахваливают свой товар («Груши — просто мед»), предлагают попробовать, все вокруг насыщено запахами кофе и свежего хлеба.
Рынок, почти неизменный в своей простоте со Средних веков до наших дней, является лучшим примером торговли «из первых рук», когда покупатель напрямую, «глаза в глаза», вступает в контакт с продавцом самого свежего товара. И конечно, на рынке принято торговаться.
В созданной еще в XIII веке «Книге ремесел» Этьен Буало описал меры контроля за качеством продуктов на парижских рынках: размеры пошлин, места продаж, сроки реализации продуктов. «Есть резон, чтобы съестные припасы попадали прямо на открытый рынок и можно было видеть, доброго ли они качества и честно ли изготовлены или нет». Например, всю свежую морскую рыбу, прибывшую в Париж, надлежало продать в тот же день, уличенных в ее хранении и продаже дольше положенного срока — штрафовали, а всю негодную рыбу контролеры должны были тут же выбросить в Сену .
Первые рынки в Средние века сначала стали появляться в местах пересечения торговых путей и речных переправ. «Но купцы не любили таких рынков и ярмарок, которые образовывались сами собой и не имеют сильного покровителя. В ту пору шутить с этим не приходилось. Собрались купцы, раскрыли возы, а хищный рыцарь тут как тут. Налетел со своими людьми, ограбил купцов дочиста и был таков. Кому жаловаться?»
Иначе дело обстояло, когда рынок образовывался по уговору. Ограбить такой рынок было небезопасным, потому что за купцами стоял сильный барон. Рынки, находящиеся под защитой, процветали и становились центрами развития торговли.
Хотя рынки, как правило, функционировали раз или два раза в неделю, обычно по средам и субботам, в остальные дни деятельность не прекращалась. Ремесленники сидели за работой, купцы готовили товары. В рыночный день все оживало: из окрестных деревень съезжались крестьяне со своими пищевыми продуктами, происходил их обмен на другие рыночные товары. Когда вокруг рынков вырастало поселение, торговля не ограничивалась рыночными днями. Так вокруг этих рыночных поселений, которые первоначально возникали около замков, монастырей, усадеб, стали появляться города. В процессе рождения городов рынки сыграли важнейшую роль, но и сами города оказались мощнейшим стимулом распространения и развития торговли. При этом все привилегии контроля над рынком перешли к городской общине.
На рыночной площади сосредотачивалась вся жизнь города, рынок был в буквальном смысле его сердцем. В XII–XIII веках на рынке, иногда прямо под открытым небом, заседал городской совет, исполняли свои обязанности городские судьи. Ратушу строили почти всегда на рыночной площади. Тут же «помещались виселица и позорный столб, пока отцы города не находили, что они без малейшего ущерба для его достоинства могут быть вынесены на стены».
С середины XIII века начинается период расцвета Фландрии. Брюгге становится одним из самых оживленных европейских портов, в котором встречались купцы разных стран: англичане, немцы, скандинавы, испанцы, французы. Всевозможные товары удивляли своим изобилием. Фрукты, мясо, соленая и свежая рыба, мед, соль, сыры, вина, весь ассортимент пряностей и благоуханий, лекарства, сукна местного производства, французские, английские, итальянские и немецкие, товары из шелка, меха, кожи, шерсть, золото, серебро, сталь, горшки, посуда, всякая мелочь… Продукты Русского Севера привозили во Фландрию из Новгорода : меха (соболь, горностай, бобер), кожи, мед, воск, лён, пенька, сало.
В конце XIII века был составлен каталог товаров, прибывавших в Брюгге из разных стран, который завершался так: «Ни одна страна по обилию товаров не может сравниться с Фландрией». Фламандский рынок XVI века описан в романе о Тиле Уленшпигеле:
Уленшпигель со своими негодными приятелями был на рынке в Брюгге: там по субботам базарный день. Были здесь башмачники и латальщики, в отдельных рядах старьевщики, miesevangers, то есть птицеловы из Антверпена, по ночам ловящие с совами синиц, торговцы птицей, бродяги, подбирающие собак, кошатники с кошачьими шкурками для перчаток, нагрудников и оторочек, всякие покупатели, горожане, горожанки, прислуга, работники, пекари, повара, кухарки, все вперемежку, продавцы и покупатели с криком и бранью, одни расхваливали товар, другие хаяли его.
Шарль де Костер. Легенда об Уленшпигеле. 1867
Огромный переворот в торговле был произведен географическими открытиями. Когда в 1499 году португальские корабли привезли в Лиссабон первый груз перца и ликование донесло весть об этом событии в Венецию, то гордая республика «оцепенела от ужаса». И хотя португальцы делали всё возможное, чтобы не упустить свалившуюся на них монополию на торговлю восточными пряностями, Лиссабону из-за его отдаленного положения торговой столицей стать не удалось, так что европейским рыночным центром сделался Антверпен, одолевший своего старого соперника — Брюгге. В этот центр обмена между Севером и Югом потянулись корабли из Лиссабона, именно здесь начали устанавливать окончательные цены на товары. Из Англии шли сукна и металлы, из Германии — текстиль, металлы, краски, рейнское вино, стекло, Франция ввозила вино, соль, материи, Италия — шелк, бархат, парчу, из Испании везли фрукты, сахар, шерсть, из Португалии — восточные товары. Морские перевозки, начавшие развиваться с середины XIV века, теперь сделались господствующим типом торговых отношений. Главным последствием установления прямого сообщения с Индией стало удешевление восточных товаров, и их потребление выросло во много раз. С антверпенского рынка они расходились к югу во всех направлениях.
Открытие Америки произвело переворот в товарном рынке. Оттуда появились новые, незнакомые Европе продукты: картофель, маис, табак, какао, ваниль, ананасы. Часть товаров, которые раньше привозились с Востока, были найдены в Америке, и они оказались лучших сортов: кофе, сахар, хлопок.
Рынок был также излюбленным местом для заключения сделок и устройства семейных дел. Доказательством тому, что рынок находился в самом сердце целого мира отношений, может служить сама мудрость пословиц. Вот несколько примеров: «Все продается на рынке, кроме молчаливой осторожности и чести»; «Покупая рыбу в море [до ее вылова], рискуешь получить только ее запах». Ежели ты недостаточно знаком с искусством покупать или продавать — что же, «рынок тебя обучит». На рынке никто не бывает один, посему «думай о себе самом и думай о рынке», то есть о других. Итальянская поговорка гласит, что для рассудительного человека «лучше друзья на рынке, чем монеты в сундуке». Для сегодняшнего дагомейского фольклора противостоять соблазнам рынка — это признак мудрости. «Если торговец кричит: “Зайди и купи!”, разумно будет ответить: “Я не трачу сверх того, что имею!”».
Торговцам становилось тесно на рыночной площади, они выплескиваются на соседние улицы, каждая из которых делается своего рода специализированным рынком: рыбным, овощным, птичьим и т. д. Близлежащие улицы заполонены лавками, торгующими ежедневно. Сперва это были мастерские булочников, мясников, сапожников, кузнецов, портных и прочих ремесленников, торговавших в розницу. Поначалу ремесленник должен идти продавать свои изделия на рынке. Городские власти, заботящиеся о защите интересов потребителя, навязывают это ремесленнику: рынок проще контролировать, нежели лавку, где каждый становится сам себе хозяином. Но довольно скоро ремесленник начнет продавать в собственной лавке — как говорили, «в своем окне» — в промежутке между рыночными днями. Таким образом, эта перемежавшаяся деятельность делала из первой лавки непостоянное место торговли, нечто подобное рынку. Если крестьянин отправлялся на рынок продавать свои продукты, чтобы сразу же купить одежду или предметы, в которых он нуждался, то и ремесленник тратил деньги, вырученные за собственный товар, на мясо и хлеб.
Вскоре на смену ремесленникам пришли продавцы-посредники. Они сами не производили товары, которые продавали, а покупали их у ремесленников с целью перепродажи. Про таких говорили: «Лавочник, всё продающий, ничего не изготовляющий».
Одной из основных причин расцвета лавок была торговля в кредит. Лавочник охотно отпускал товар в долг постоянным клиентам, записывая задолженность мелом на стене или запоминая при помощи двух деревянных дощечек, на которых совместно делались зарубки: одна дощечка оставалась у продавца — булочника или мясника, а вторая — у покупателя.Лавки завоевывали, «пожирали» города. Есть множество свидетельств о быстром росте лавок. Лопе де Вега в 1606 году писал о Мадриде: «Все превратилось в лавки». Будущее экономики было за торговцами.
Фото: Константин Лысенко, Санкт-Петербург, 2023
