Наш журнал — не только об Эрмитаже. Через события и темы нашего музея мы стараемся говорить о вещах, важных для всего мира искусства и культуры. При этом мы ощущаем, как формируется и живет особый «эрмитажный» мир, динамично окружающий программу «Большой Эрмитаж» (Greater Hermitage). В последнее время, когда всякого типа отношения между государствами, народами и религиями обострились, — многие из обычных проектов музея приобрели новые аспекты, усиливающие динамичность и подвижность этого «эрмитажного мира».
Культура в очередной раз подтверждает свою роль моста между народами, который особо важен тогда, когда другие пути перекрываются. И тут случаются вещи, на первый взгляд неожиданные: одно за другим в Эрмитаже происходят события, вдруг приобретающие политическую окраску. Среди выставочных проектов 2015 года особо ярко прозвучали британские проекты Эрмитажа: их серия прошла как раз в те месяцы начала года, когда отношения между Россией и Великобританией значительно ухудшились, когда в английском обществе вновь расцвели традиционные антирусские настроения. Именно тогда Британский музей привозит в Эрмитаж скульптуру из Парфенона, продемонстрировав всему миру высокую степень доверия, существующего между музеями. В двух странах с подчеркнутым успехом прошла выставка «Фрэнсис Бэкон и старые мастера». Лучшей выставкой года музейное сообщество Петербурга признало выставку великого британского архитектора арабского происхождения Захи Хадид. Толпы людей пришли на выставку шотландского фотографа — репортера из горячих точек — Стива МакКарри.
В конце года, несмотря на официальную отмену перекрестного Года культуры польской стороной, с участием польского музея в Николаевском зале прошла грандиозная выставка «Екатерина Великая и Станислав Август». Это была научная и художественная история о сходстве и различии в собирательстве двух просвещенных монархов. Удалось во многом реконструировать распавшуюся коллекцию последнего польского короля. Были показаны особенности расцвета неоклассицизма в России и в Польше. Однако привходящие политические обстоятельства за- острили и историческую трагедийность ситуации отношений двух монархов, начавшихся романтической связью, а кончившихся полным разделом Польши. Два «ученика» Вольтера, от которых он ждал практического применения идеалов Просвещения, оказались на самом деле продолжателями национальных традиций. Екатерина воплотила в жизнь пример абсолютного самодержавия, при этом сделав права религиозных меньшинств поводом для ликвидации польской независимости. Станислав Август принял первую в Европе конституцию, но был вынужден солидаризироваться с традиционной польской «демократией», разрушившей изнутри государственность страны. Искусство рассказало и о себе, и о политике, дало повод для серьезных исторических размышлений в тот момент, когда практические политики опираются больше на исторические эмоции.
Движение на мостах культуры должно быть двусторонним. Мы снова поехали в Венецию, столь близкую петербургскому музейному сердцу. Однажды мы представили там мало известного Европе Пригова. Теперь сотрудничество с производителями стекла позволило собрать крупнейших современных художников вокруг очень русской темы — неоготики и псевдоготики в искусстве. Получился мировой художественный разговор вокруг эрмитажной инициативы.
Продолжением стал Год фотографии в Эрмитаже. Завершение проекта создания в Эрмитаже лаборатории реставрации и хранилищ фотографии (вместе с американским (!) Фондом Эндрю Меллона) было окружено венком выставок: элегантная светопись мастера XIX века Сергея Левицкого, мистическая пустота эрмитажных залов у Кандиды Хёфер, грустная заброшенность каирских дворцов у Ксении Никольской, пронзительный Стив МакКарри, репортажные съемки из Киева и Донбасса. Получился очень оживленный и населенный мост, вроде венецианского.
Неделю в Эрмитаже повсюду звенела персидская речь. Конференция европейских иранистов, собранная в память о знаменитом Иранском конгрессе 1934 года, привлекла множество иранцев, живущих в Иране и вне его. Дискуссии носителей и исследователей культуры шли на фоне блестящих выставок: «История Иранского конгресса», «Шедевры иранского искусства в Эрмитаже» и, наконец, рассказа о знаменитых путешествиях Ибн Баттуты. Представлена яркая картина единства и разнообразия мира средневековой исламской культуры. Чисто научные проекты приобрели неожиданную актуальность в контексте сегодняшних политических обострений. Прошлый опыт культурных взаимодействий стал поучительным примером для настоящего.
Восторги от прекрасной выставки, посвященной Екатерине и Эрмитажу в Сиднее, были, как я полагаю, усилены именно остротой политической ситуации, когда Австралия оказалась одним из самых резких критиков российской политики в мире. Люди осознают роль культурных мостов. Одним из них уже традиционно стал «Эрмитаж Амстердам». Выставка об Александре I, Наполеоне и Жозефине напомнила о человеческих аспектах мировой политики. Коллекция испанского искусства из Эрмитажа стала фоном для размышлений о старых культурных и политических взаимоотношениях. В Нидерландах не собирали испанское искусство, искусство захватчиков, а в России его коллекционировали. Мосты проходят иногда высоко над водой и землей.
Культурные мосты надо защищать. Они должны сохраняться даже тогда, когда другие мосты уже взорваны. Между тем у политиков всегда есть соблазн делать культуру первой и яркой жертвой конфронтации. Это очень опасно, ибо в сфере культурных связей возврат труднее, чем в экономике и туризме. Культура — главный враг варварства, и потому кровавые силы зла, как мы видим это сегодня на Востоке, демонстративно разрушают именно музеи и памятники истории. Они хотят взорвать мосты культуры. Мы должны их сохранить
6 января 2016 года. Перед Рождеством
