Hermitage Magazine

Меня часто спрашивают: «Вы можете выбирать любые экспонаты для выставок в Амстердаме на свой вкус?» в этом вопросе отсутствует романтический взгляд на сотрудничество музеев. В ответ я не решаюсь объяснять, как мы ведем совместную работу с коллегами в Санкт-Петербурге — или, вернее сказать, как они сотрудничают с нами. Мне хочется задать встречный вопрос: «Вы когда-нибудь видели бизнес, основанный на дружбе?» или: «Вы состоите в отношениях?» однако я останавливаю себя, потому что не хочу разрушать ничьих иллюзий, — люди, их питающие, заблуждаются лишь отчасти.

Оказаться в Государственном Эрмитаже — настоящий праздник для любого ценителя искусства. А теперь представьте, что вы — организатор выставки, а ваши коллеги, с которыми вы «на одной волне», постоянно знакомят вас с удивительными малоизвестными или забытыми шедеврами. Тогда это не просто праздник, а настоящий пир. Несмотря на огромные размеры музея, лишь малая часть его знаменитой коллекции, насчитывающей более трех миллионов экспонатов, находится в открытом доступе. Целой жизни мало, чтобы увидеть всё. Без многочисленных друзей в Санкт-Петербурге наша небольшая амстердамская команда, скорее всего, давно заблудилась бы в этих богатствах. У меня отличные искусствоведы и организаторы выставок, которые добросовестно выполняют свою работу и всегда привлекают нужных специалистов, если необходимо. Однако без наших коллег из Государственного Эрмитажа эта задача была бы невыполнимой.

Профессор Каспер Кёниг, легендарный директор немецкого Музея Людвига, куратор биеннале «Манифеста 10» в СанктПетербурге, назвал Государственный Эрмитаж «последним музеем без побелки». Он считает, что в Эрмитаже исследования и наука всё еще тесно связаны со страстью к коллекционированию, сохраняется представление о времени и вечности, характерное для Ватикана или Букингемского дворца, модные тенденции учитываются, но не всегда используются. Благодаря этому нам удалось наладить стабильные и дружественные отношения. Сегодня, спустя 10 лет после открытия нашего собственного большого здания, мы поддерживаем прочную связь с петербургскими коллегами. Многие пары не могут похвастаться таким семейным долгожительством!

Франсис Алис, один из художников «Манифеста 10», был поражен несгибаемым характером Государственного Эрмитажа, пережившего революцию, войны и политические потрясения, и создал поэтическую «автокатастрофу» во дворе Зимнего дворца. Выставочному центру «Эрмитаж Амстердам» еще предстоит продемонстрировать такую стойкость. Однако с уверенностью можно сказать, что мы стоим на прочном фундаменте.

Разговор об истории, музейных практиках и любви к искусству в Санкт-Петербурге за чашкой кофе.

Паул Мостерд — заместитель директора выставочного центра «Эрмитаж Амстердам», руководитель отдела маркетинга, образования и рекламы.

Светлана Даценко — представитель выставочного центра «Эрмитаж Амстердам» в Санкт-Петербурге.

Марлиз Клейтерп — руководитель отдела выставок центра «Эрмитаж Амстердам».

Биргит Буленс — куратор отдела выставок центра «Эрмитаж Амстердам».

Светлана: Каковы темы выставок на предстоящие годы?

Биргит: Пожалуй, мы начинаем планировать выставки с выяснения, что привлекает нашу аудиторию, какие темы популярны среди людей, живущих в Амстердаме или рядом с ним. Мы пытаемся связаться с общественностью, проводим много исследований и опросов. И конечно же, мы используем свое знание коллекций Эрмитажа. Соединив ответы на эти два вопроса, мы придумываем новые темы выставок.

Светлана: Но как мы выбираем? Коллекция Эрмитажа огромна, и, насколько я знаю, мы стараемся выбирать темы или коллекции, которые неизевестны в Нидерландах, не так ли?

Биргит: Мы стараемся, чтобы темы выставок были эксклюзивными и вызывали интерес. За 10 лет у нас накопился большой опыт. Сегодня мы знаем, что темы художественных выставок, связанные с российской историей, очень популярны. Поэтому мы думаем прежде всего в этом направлении, и конечно, мы делимся своими идеями с нашими коллегами в Санкт-Петербурге — и принимаем коллективное решение.

Светлана: Можно сказать, что мы работаем по плану советской пятилетки. Российская Федерация отошла от этой повестки, а мы пребываем в социалистической действительности.

Все: Да.

Биргит: Думаю, что в нашем случае это оправданно:приходится курировать одновременно от двух до четырех выставок на разных стадиях подготовки, контролировать доступность нужных экспонатов, ведь они могут быть обещаны Эрмитажем на другие выставки в разных точках мира. Светлана: Наш выставочный график расписан до 2024 года. Это уже наша вторая «пятилетка».

Паул: Я бы хотел добавить к сказанному Биргит. Конечно, есть коллекция Государственного Эрмитажа, она удивительна, великолепна и разнообразна, как и все варианты выставок, которые она нам предлагает. Одно из преимуществ нашей команды в том, что мы не эксперты, мы всё еще любители искусства.

Марлиз: Мы не эксперты в определенной области и поэтому недалеко отошли от нашей обычной аудитории. И в этом наше самое большое преимущество, я думаю. В то же время Голландия — страна с большим количеством музеев, в большинстве которых — голландское искусство и голландские мастера.

Паул: В музеях Голландии очень хорошо представлены мастера «золотого века». И мы согласны, что это замечательно. Но в большинстве голландских музеев нет ни итальянского, ни испанского, ни немецкого, ни французского искусства. И это дает нам хорошую возможность показывать разные выставки в центре «Эрмитаж Амстердам».

Светлана: У вас у всех есть образование в области музееведения и опыт работы в голландских музеях, вы все уже длительное время трудитесь в центре «Эрмитаж Амстердам». Какова специфика или, скорее, основная трудность в вашей работе?

Марлиз: Наша цель — донести до аудитории знания наших коллег из Эрмитажа так, чтобы увлечь и научить людей. Мы преподносим им знания в той форме, которая, на наш взгляд, интересна широкой аудитории. И мы не специализируемся на исторических коллекциях или на современном искусстве.

Биргит: Мы универсалы.

Марлиз: Мы связываем, делаем переход от одной темы выставки к другой, благодаря этому все больше людей с каждым годом приходит в Эрмитаж в Амстердаме.

Светлана: Да, это поражает: люди возвращаются. Но почему?

Марлиз: Благодаря прекрасной коллекции Эрмитажа, за новыми ощущениями. Каждый раз мы рассказываем историю по-новому.

Паул: Мы парадоксальным образом «портим» («балуем»?) свою аудиторию. В некотором роде каждый раз мы удивляем ее совершенным преображением, прекрасным оформлением главного зала нашего выставочного пространства. В каком-то смысле мы поднимаем планку всякий раз немного выше.

Светлана: Директор Государственного Эрмитажа недавно сказал: «Вы нас избаловали преображениями». Он говорит именно об этом — о новом взгляде на уже известное.

Марлиз: Мы уделяем особое внимание каждому экспонату, на выставке у любого из них достаточно пространства и освещения. Мы действительно хотим, чтобы каждый экспонат привлекал и радовал. И конечно, из трех миллионов объектов мы выбираем очень тщательно артефакты, рассказывающие историю, которую мы желаем донести. Когда у вас нет трех миллионов экспонатов и 12 километров пространства в вашем дворце [в Эрмитаже], приходится делать очень взвешенный выбор.

Светлана: Итак, едва только согласован выставочный план, он появляется на вашем столе. Дорогие Марлиз и Паул, каковы ваши следующие шаги? С чего начинается работа?

Паул: В некотором смысле этот способ работы можно назвать «неорганизованной организацией». Мы многое обсуждаем без протокола: темы, коллекции, иногда начинаем с сюжета.

Биргит: Наша проектная команда собирается каждую неделю, в четверг утром. В нее входят сотрудники выставочного отдела и отдела маркетинга, отделов образования, коммуникации и др. (всего их семь). Мы обсуждаем предварительную концепцию выставки, ожидания аудитории, ее возможную реакцию на предложенную нами тему. Как только мы выстраиваем сюжетную линию, выставочный отдел обращается в Государственный Эрмитаж с нашим планом (конечно, иногда его приходится немного корректировать). Потом мы отправляемся на поиски коллекции, и маховик начинает крутиться.

Паул: Поначалу это происходит рывками. Только тема, только несколько строчек.

Биргит: Просто набросок.

Паул: Очень отрывисто.

Биргит: Эскиз наброска.

Марлиз: Мы довольно часто говорим друг другу: давайте сохраним чистую идею без предметного наполнения как можно дольше.

Светлана: Без экспонатов.

Одной из фишек ставшего уже знаменитым эрмитажного хранения экспозиции костюма являются сундуки фирмы Vuitton, которые замечательны не столько тем, что сделаны этой фирмой, сколько тем, что использовались императорской семьей. И потому они не могут считаться вульгарной рекламой. представление открытого эрмитажного хранилища с платьями и этими сундуками почти совпало по времени с появлением большого рекламного сундука на красной площади. последнее вызвало скандал, и скандал вполне обоснованный, а Эрмитаж в очередной раз дал ненавязчивый пример хорошего вкуса в деликатной ситуации. другим примером является сегодняшнее сотрудничество Эрмитажа с Фондом Луи Вюиттона, в чьем безупречном выставочном зале, созданном Фрэнком Гери в Булонском лесу, Эрмитаж сперва представил «Танец» Матисса, а потом, вместе с ГМИИ, огромную выставку памяти Сергея Ивановича Щукина. Здесь имя Фонда послужило Сергею Ивановичу заслуженной рекламой.

Это всего два примера из многочисленных случаев, когда Эрмитаж не боится открытости и непростых ситуаций и находит возможность делать эту открытость полезной и доброй для всех, но не подставляющей музей под удары недоброжелателей, которых немало.

Примером многолетнего опыта подобной открытости является и Консультативный совет Эрмитажа. Мы не приглашаем себе в директора иностранцев, как делают итальянские музеи, но в течение многих лет мы приглашаем к себе директоров и бывших директоров лучших музеев мира, рассказываем им о своих проблемах и спрашиваем их совета. Годы работы показали, что такого рода прозрачность в высшей степени полезна для музея и играет огромную роль в создании его высокой репутации в мировом музейном сообществе. консультативный совет — это диалог между Эрмитажем и его друзьями. кроме того, готовность к диалогу может быть и выставочным принципом, именно так была создана совместно с венским Историко-художественным музеем выставка «Имперские столицы: Санкт-Петербург — Вена. Шедевры музейных коллекций». Ни мы, ни наши венские коллеги не побоялись сложить в единый пасьянс очень различные по уровню и истории вещи, находя в них неожиданные линии для сопоставления. Рискованный прием оказался очередным доказательством существования в мире единого музейного пространства.