Статьи

250-летнему юбилею со дня рождения художника посвящена выставка, которая открывается в Эрмитаже в декабре 2024 года.

Каспар Давид Фридрих (1774–1840), ведущий художник немецкого романтизма, особенно известен своими символическими пейзажами. Фридрих и его современники почти совсем не представлены в европейских собраниях. Редкое и счастливое исключение — Эрмитаж, где хранится одна из лучших коллекций произведений живописца (девять картин и шесть рисунков).

Каспар Давид Фридрих, его связи с прусским королевским и русским императорским домами, тема дружбы, которая на протяжении долгих лет связывала немецкого мастера и русского поэта Василия Андреевича Жуковского, популяризатора немецкой романтической литературы и изобразительного искусства в России и русской культуры в Германии, — в фокусе выставки. Кроме того, будут демонстрироваться графика В. А. Жуковского и работы художников, которые находились с ним в тесном творческом контакте. Хронологические рамки экспонатов выставки определят годы творчества К. Д. Фридриха и В. А. Жуковского.

Выставка «Ландшафт души. Каспар Давид Фридрих и Россия» — Зимний дворец, Николаевский зал. 8 декабря 2024 — 30 марта 2025.

Выставка «Ars vivendi. Франс Снейдерс и фламандский натюрморт XVII века» посвящена одному из интереснейших явлений в искусстве Западной Европы. В центре внимания — показ произведений Франса Снейдерса, его современников, учеников и последователей. Все работы происходят из отечественных собраний, которые обладают исключительными по полноте коллекциями картин мастеров натюрморта и анималистики, способных продемонстрировать на лучших образцах специфику этого вида живописи, переживавшего в XVII столетии пору наивысшего расцвета, свой золотой век.

Развитию и подъему искусства, прежде всего живописи, благоприятствовали во Фландрии, а точнее, в Южных Нидерландах, сложившиеся к началу XVII века исторические условия. В 1598 году испанский король Филипп II полностью уступил власть над этим регионом своей дочери инфанте Изабелле и ее мужу эрцгерцогу Альбрехту Австрийскому. Они направляли усилия на восстановление страны, разоренной десятилетиями религиозных войн. Важнейшим событием в жизни Нидерландов стало заключение в апреле 1609 года Двенадцатилетнего перемирия между Испанией и Республикой Соединенных провинций (Голландией). С этого момента для Фландрии наступила пора мира и процветания.

В Антверпене, экономическом и культурном центре страны, существенное значение имела направленность местной индустрии на производство предметов роскоши, пользовавшихся немалым спросом. К их числу принадлежали и произведения живописи.

На рубеже XVI–XVII веков небольшие, тщательно выписанные картины, исполненные на деревянных панелях или медных пластинах, пользовались огромным спросом среди многочисленных в то время в Антверпене любителей и собирателей живописи, для украшения «кабинетов» (частных коллекций) которых они предназначались.

Снейдерс — создатель и ведущий мастер крупноформатного натюрморта и анималистической картины. Такие композиции нередко являлись плодом совместного творчества двух или более художников разных специальностей: живописцев фигур, мастеров натюрморта, пейзажистов, анималистов. В эпоху Рубенса, когда свои усилия объединяли лучшие живописцы, достигшие вершин в избранных ими жанрах, рождались настоящие шедевры живописного мастерства.

Выставка, как и большой стиль барокко, объединяет в себе самые различные проявления европейского искусства XVII столетия, в том числе и широкое разнообразие предметов декоративно-прикладного искусства: художественное стекло и серебро, резная кость и кружево, шпалеры и мебель. В этом ряду особая роль принадлежит мастерам искусства Востока, чьи произведения в эпоху Великих географических открытий широким потоком поступали на европейский рынок, поражая современников необычностью и совершенством своих форм.

Важным компонентом выставки является ее оформление и идеи, в него вложенные. Авторами выступили театральные художники Эмиль Капелюш и Юрий Сучков. Обдумывая сложное и переломное время, когда европейская культура открывала для себя новые горизонты, они создали для зрителя интеллектуальную загадку, путешествие, где заключено множество тайн и полунамеков, скрытых смыслов. Оно начинается с благородного золота полуциркульных стен, выстроенных в Аванзале, сада-лабиринта, приглашающего, наподобие партерных парков европейских пригородных резиденций, познать ту самую роскошь и искусство жить (ars vivendi), которое противостоит, с одной стороны, средневековой аскезе, а с другой — суровой протестантской этике Северных Нидерландов.
Вступая в Николаевский зал, зритель попадает в камеру редкостей, кабинет коллекционера. Кто он? Николас Рококс, знаток искусства, бургомистр Антверпена и сосед Снейдерса, или сам Питер Пауль Рубенс — великий реформатор фламандского искусства? Этот интерьер, наполненный восточными диковинами, изысканной мебелью и прекрасной декоративной живописью, — дань уважения тем, кто стал двигателем Нового времени: интеллектуалам, соединяющим естественно-научные интересы с тонким вкусом к прекрасному.

Основное пространство Николаевского зала становится местом для масштабного сценического действа. Убегающие вдаль ряды кулисных машин и серебристо-перламутровых стен создают перспективу, завершающуюся занавесом, архитектурной фантазией по мотивам рисунка Ханса Вредемана де Вриса. Увлеченная игра смыслами и образами разворачивает перед зрителем пространство барочного театра, сценой для которого оказывается площадь города, заполненная теми, кто создал благосостояние современной Европы: зажиточными бюргерами, торговцами, ремесленниками, кухарками и простым людом. Высокий пафос искусства и религии соединен здесь с удивительной витальной силой жизни, в которой есть место всему: роскошным кубкам, спелым и сочным фруктам, охотничьим трофеям и даже декоративному слону, несущему на себе драгоценное изделие китайского фарфора.

Михаил Олегович Дединкин
кандидат искусствоведения, заведующий Отделом западноевропейского изобразительного искусства Государственного Эрмитажа, куратор выставки «Ars vivendi. Франс Снейдерс и фламандский натюрморт XVII века».

Фото: © Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург, 2024

Партнерство главного музея России и крупнейшей российской розничной сети мы назвали «Искусство жить». Это — соединение двух миров: музейного, неиссякаемого источника прекрасного, и ретейла, отражающего и опережающего новейшие проявления культуры. Еда, ее производство, торговля ею, личные предпочтения и дружеские застолья, праздники: вечные темы, которые привлекали художников на протяжении веков.

Вместе с Эрмитажем мы сможем сделать искусство более доступным для каждого, объединить людей вокруг прекрасного и в диалоге с ним по всей России. Наша миссия — трансляция впечатлений и смыслов высокого искусства в массовую культуру, изменение мира к лучшему. Что мы демонстрируем этим? Думаю, ретейл плюс культура рождают новую формулу в развитии глобальной экосистемы. «Искусство жить» — большой шаг в направлении лидерства нашей с Эрмитажем общей глобальной просветительской экспансии красоты и смысла, цель которой — выйти за рамки привычного, учиться самим и учить наших потребителей новому восприятию окружающего мира.

«Магнит» является стратегическим партнером Государственного Эрмитажа уже третий год. В этом сотрудничестве нас объединяют и будут объединять общий план и способ действий, а главное — модель поведения, которую мы вместе транслируем обществу. Она подразумевает лидерство в построении диалога с окружающим миром, создание инновационных образовательных продуктов и новых музейных проектов в процессе этого сотрудничества. «Стратегия» с древнегреческого переводится как «искусство полководца». Языком искусства и доступным нам богатым языком вещей мы вместе рассказываем об эволюции общественных и экономических правил, технологий, социальных практик, культуры потребления и ее презентации.

В 2023 году «Магнит» в партнерстве с Эрмитажем выпустил эксклюзивную новогоднюю серию товаров к праздничному столу: шоколад, зефир, конфеты, кофе и чай. В оформлении упаковки были использованы изображения и описания шедевров мировой живописи из коллекции музея (Эжена Делакруа, Жан-Марка Натье, Яна Порселлиса и др.). Эрмитажная серия праздничных продуктов стала проводником смысла, транслировала особое сообщение для покупателей, представляла нас по-новому, как важного и значительного партнера больших музейных инициатив. Проект безусловно удался. Он удивил и нас, и потребителей и, надеюсь, порадовал Государственный Эрмитаж.

В 2024 году мы выпускаем новую линейку товаров: в преддверии Нового года покупатель увидит другие наши совместные праздничные проекты-творения. И я уверена, что мы сможем так же приятно удивить и потребителя, и самих себя.

Мы демонстрируем, как можно выходить за рамки обыденности. То, что ты буквально несколько часов тому назад видел на выставке в Эрмитаже, можно увидеть и у себя на столе! Как будто узнать и заново придумать то, что ты всегда знал, что было с тобой рядом, наполнить это новым смыслом и красотой.

И конечно же, проект дает возможность «унести Эрмитаж с собой» — частицы впечатлений, образов, памяти, цвета и вкуса. Возможность подумать о смыслах, которые вкладывал в картину художник, прочитали мы в зале музея и о которых задумались, рассматривая картинку на коробке с чаем. Удивительно, но дискуссии об оттенках смысла, возникающих при обсуждении оригинальных полотен, — не одна сотня лет, и мы все — участники этого вечного диалога.

Искусство жить — это искусство быть самим собой. Но и одухотворять свой быт, наполнять жизнь глубокими эмоциями и оттенками.
В коллекции Эрмитажа есть всё, чтобы показать, как торговля была и остается неотъемлемой частью нашей жизни. Полотна великих художников демонстрируют нам красоту, богатство, символику великолепных сочетаний фруктов, овощей, рыбы и дичи, вина, цветов, ваз и кувшинов. Эти богатые столы, лавки, рыбные причалы, букеты и корзины, написанные маслом и акварелью, всегда были предметом любования и коллекционирования.

«Магнит» является лидером современной российской розницы — это обязывает нас заботиться об имидже всей отрасли, крупнейшей в экономике по доле в ВВП и количеству вовлеченных сотрудников. Мы как компания являемся крупнейшим частным работодателем России, поэтому все, что мы делаем, не остается незамеченным. Это большая ответственность и новые возможности.

Опыт сотрудничества с Эрмитажем для нас очень ценен. Это — стратегическое партнерство, открывающее для наших покупателей новые оттенки культуры потребления. Культура потребления здесь ключевое понятие. Оно включает в себя и культуру покупок, и культуру застолий, и культуру приготовления и подачи блюд. Мы являемся агентами влияния на формирование истории потребления — прямо сейчас.

Мы только в начале нашего общего пути. Сделано два масштабных, инновационных проекта — реставрация и выставка картины Яна ван ден Хекке «Роскошный натюрморт» (2023) и выставка «Ars vivendi. Франс Снейдерс и фламандский натюрморт XVII века». В 2024 году компании «Магнит» исполняется 30 лет, и мы надеемся, что сделанное послужит хорошим трамплином для того, чтобы помочь Эрмитажу создать новые масштабные, глубокие, интересные проекты.

Мы надеемся показать наши совместные проекты в регионах, покорить сердца жителей разных уголков России, принести искусство в каждый дом и пригласить россиян прийти и посмотреть на искусство. Это новая формула любви — к себе, к нам, к искусству. Это — притяжение.

Анна Юрьевна Мелешина
управляющий директор розничной сети «Магнит»

Композиция и фото: © Сергей Рябинкин, 2024

К 100-летию присоединения Зимнего дворца к Государственному Эрмитажу

Выставкой «А. В. Сивков. Реконструкция зданий Эрмитажа. 1920–1950-е годы» Эрмитаж персонифицирует важнейшую музейную историю ХХ века — превращение Зимнего дворца в музей, сохранивший дворцовую память. Наша экспозиция посвящена одному из главных творцов этого преображения.

Главный архитектор Эрмитажа Александр Владимирович Сивков не испугался взять на себя огромную ответственность перед прошлым, настоящим и будущим и с честью ответил на суровые вызовы истории. Самый удачный из его ответов — переход через Малый Эрмитаж — по праву носит его имя: Сивков переход.

Под его руководством прошли грандиозные работы по превращению бытовых помещений дворца в хранилища и кабинеты, жилых помещений — в выставочные залы. Измученный революцией Зимний дворец менял цвета фасада, реставрировал падающие скульптуры крыши, убирал «новодельные» башенки и балконы, спасал Висячий сад, воссоздавал галерею Растрелли, приспосабливал манеж и Георгиевский зал, связывался с Эрмитажем новыми переходами. Музейным функциям, надо заметить, мешало не только «наследие» царской семьи, но и многочисленные вторжения уже послереволюционных насельников и пришельцев, с трудом покидавших дворец.Сивков, выполняя волю истории, подчинил все подсобные и жилые элементы дворца музейным функциям, одновременно сохраняя и даже воссоздавая подлинно дворцовую торжественную атмосферу официальной резиденции, символа мощи и красоты Российской империи. Удивительный процесс внутреннего перерождения, не убившего сути и природы замечательного сочетания дворца и музея, которое возникло на берегах Невы по воле Екатерины. Музей был частью дворца, теперь дворец стал частью музея, но какой!

Он уцелел во время войны благодаря во многом мужеству голодных сотрудников, в том числе и главного архитектора. После победы начался второй грандиозный процесс — восстановление утраченного, требовавший снова не просто работы, но и неординарных решений, как технологических, так и научных; многое пришлось воссоздавать. Снова гордо засверкали Николаевский и Малый тронный залы, Аванзал и Иорданская лестница. Потребовались возрождение и принципиальное изменение всех технических структур: электрификация, вентиляция, отопление. И наконец, революционное решение вечной проблемы — гардероб, прозванный «Метро». Многие планы не удалось завершить, и они перешли к нам, видоизменяясь и обрастая новыми проблемами и решениями.

Александр Владимирович как человек соответствовал своему историческому предназначению. Он был прекрасно образован и хорошо умел строить. Однако с самого начала своей карьеры он умел и хранить памятники. Строил профессионал, знавший историю. Многие решения эпохи реконструкции могут сегодня вызывать вопросы, как вызывают сомнения и многие наши архитектурные решения. Но Сивков сохранил нам Зимний дворец так, как не удалось это ни одному другому дворцу, превращенному в энциклопедический музей. Его умение и вкус оттачивались в археологических экспедициях и в изучении памятников средневековой Армении. Его решения всегда сочетались с инициативами директора Эрмитажа Иосифа Абгаровича Орбели. Прекрасное сочетание двух разных характеров и типов поведения.

Огромная и политически важная работа по послевоенному возрождению Эрмитажа означала огромный размах строительства и большие деньги. В таких случаях всегда возникает соблазн легких хищений и еще — соблазн легко находить хищения в попытках быстрого завершения престижных работ. Огромный приговор Сивкову за непонятно чьи ошибки был частью знаменитого «Ленинградского дела», а главное, целью, как во многих других случаях, был яркий и многими ненавидимый легендарный Иосиф Орбели. Судьба сократила срок мучений, справедливо вернула Сивкова на его прежнее место. Когда главного архитектора провожали на пенсию, Иосиф Абгарович, который — после изгнания из музея в 1951 году — никогда в него не заходил, преодолел себя и пришел к своему архитектору на праздник в свой бывший кабинет. А тогдашний директор, Михаил Илларионович Артамонов, чтобы сделать это возможным, в тот день в кабинет не пришел. Для этих гордых людей то был знак высшего уважения к архитектору-соратнику.И еще Сивков был блестящим рисовальщиком, о чем красноречиво говорят сельские и архитектурные пейзажи и его реставрационные проекты. Их венчает безусловный шедевр — знаменитый плакат с атлантами, посвященный открытию Эрмитажа после снятия блокады. В него вложена вся биография архитектора — и прошлая, и будущая.

Михаил Пиотровский

Впервые опубликовано в каталоге выставки «А. В. Сивков. Реконструкция зданий Эрмитажа. 1920–1950-е годы» (ГЭ, 2023).

Европейская история пекарей и хлеба

На протяжении веков хлеб был важнейшим продуктом первой необходимости, с ним тесно связана политическая и социально-экономическая реальность. «Торговля зерном создает богатство, но может также привести к конфликтам и войнам. Торговцы зерном, мельники и пекари приобретают собственность, статус и власть.

Правительства регулируют рынок хлеба и контролируют его цену и качество. Нехватка хлеба, дорогой или некачественный продукт приводят к беспорядкам и даже восстаниям. Различные сорта хлеба обозначают социально-культурные границы и могут создавать чувство принадлежности к тому или другому слою социума. Одним словом, хлеб формирует общество и творит историю».

Примерно за полторы тысячи лет до нашей эры один египетский раб обнаружил, что смесь из молотого зерна и воды, предназначенная для выпекания лепешек, может «подниматься». Немного вчерашнего прокисшего теста, добавленного тайком в свежее, дало неожиданный результат — буханки из этой смеси получились намного пышнее и вкуснее.

Кроме обычного хлеба, египтяне пекли и «роскошный» хлеб, в который добавляли цветы лотоса, мед, инжир, миндаль и финики.

Римские пекари (ими становились только мужчины) оставляли на хлебе свои инициалы, чтобы каждый мог узнать, кто его испек. Хлеб того времени больше напоминал сегодняшнюю пиццу. Богатые римляне использовали лепешки в качестве тарелок. Они ели начинку, а хлеб выбрасывали. Бедные римляне съедали и лепешку-«тарелку». Тесто для ржаного (черного) хлеба замешивали руками и даже ногами. Чтобы оно «поднялось», использовали кислое тесто, тесто «предыдущего дня» или кислое вино. Только в XIX веке были открыты дрожжи в том виде, в котором мы их знаем сейчас.

Хлеб — барометр социального неравенства

Хлеб отчетливо демонстрирует состояние кошелька. Столетиями белый пшеничный хлеб был привилегией высших сословий: чем белее, тем лучше и дороже (так же как и цвет кожи). Черный и темный хлеб был уделом низших сословий. Однако все меняется. Сегодня во многом — и в отношении сортов хлеба в том числе — иерархия стала иной. Зачастую в настоящее время те, кто ест цельнозерновой хлеб, более обеспечены:«На протяжении веков ржаной или пшеничный хлеб грубого помола, называемый коричневым, был стандартом для большинства едоков хлеба в Западной Европе. В последней четверти XIX столетия ситуация меняется, и белый хлеб из муки тонкого (или высокого) помола постепенно становится самым распространенным. Основная причина — снижение цены. Примерно в 1980-х соотношение снова меняется на противоположное, и все больше людей начинают есть хлеб из пшеничной муки с отрубями — назовем его “коричневым”; пользуются популярностью также и хлеба из смеси пшеницы с полбой, рожью или овсом. Перемены, произошедшие в 1880-х и 1980-х годах, — не что иное, как две революции в пищевых привычках. Я не употребляю слово “революция” легкомысленно. Последовательность смены “хлебных режимов” связана с радикальными сдвигами в потреблении, которые создают условия для изменений в расходах домохозяйств и, как следствие, в образе жизни и экономике».

Весь XIX и ХХ века с их неурожаями, «хлебными» бунтами, социальными катаклизмами отразились в истории потреблении хлеба.

1840 – Примерно в 1840 году «традиционный» ржаной хлеб уступил место пшеничному хлебу с отрубями и зародышами пшеницы, приготовленному профессиональным пекарем.

1870 – Затем, примерно в 1870 году, на место этого более грубого сорта пришел пшеничный хлеб из обработанного зерна.

1945 – После Второй мировой войны в домашнем потреблении превалирует пшеничный хлеб без отрубей. Белый хлеб муки тонкого помола — символ статуса: те, кто ел белый хлеб, были богаты.

1970 – В 1970–1980-х годах вновь появился хлеб из зерна грубого помола: с полбой, с рожью, ячменем… Сегодня те, кто ест белый хлеб, зачастую принадлежат к более низкому социальному классу. Но и эта «мода» сходит на нет.    

Изготовление хлеба насущного всегда было тяжелым трудом. Пекари не жили долго — большинство из них умирали совсем молодыми. Американский историк Стивен Каплан цитирует Карла Маркса:«Пекари были белыми шахтерами. Они выполняли изнурительную работу всю ночь. Это было бесчеловечно». Хлеб подделывали, как с целью получения прибыли, так и без этой цели. Потребители веками с подозрением относились к хлебу насущному. В муку иногда добавляли слишком много воды, чтобы добиться необходимого веса хлеба. Но в хлеб могли замешать и настоящий «мусор»: мел, квасцы, гипс, бобы, карбонат аммония, сульфат меди, мраморную крошку…

Поэтому с конца XVIII века правительство внимательно следило главным образом за ценами на зерно и хлеб. Вмешательство государства, например, в Бельгии особенно проявлялось в кризисные годы:

1794 – Начало свободной торговли с Францией.

1815 – Битва при Ватерлоо, поражение Наполеона и присоединение Южных Нидерландов к Северным.

1845 – Неурожай и бунты.

1914 и 1940 – Начало мировых войн.

Важны в историко-культурной ретроспективе не только качество, сорт муки, но также производимое и потребляемое количество хлеба. Многое говорит и манера обращения с хлебом. Рабочие, ремесленники, продавцы берут приготовленные дома бутерброды с собой. Сельскохозяйственные и фабричные рабочие едят свой хлеб, обычно намазанный топленым салом, на обочине поля или на тротуаре возле фабрики. Социальные условия жизни определяют и качество хлеба: «Станет меньше еды, и пища будет худшего качества; возможно, предстоит переезд в более дешевый дом или даже в другой муниципалитет или город, придется браться за более продолжительную и тяжелую работу, отложить брак и детей, не иметь возможности купить одежду, страдать от холода и болезней, обращаться в общественные и частные благотворительные заведения. И молиться о лучших временах».

Доказательством социального продвижения является возможность принимать пищу дома. Еда дома — это то, к чему стремились низшие сословия вплоть до середины XX века.

Представители высших слоев общества и среднего класса, напротив, всегда ели за столом — даже со специальными хлебными тарелками и ножами для масла, — и только ближе ко второй половине XIX столетия они начинают принимать пищу на пленэре.

Хлеб или картофель

Дефицит, неурожай, голод, приводящие к миграциям, стимулируют пищевые альтернативы. В середине XVIII века все больше полей было засажено картофелем во многих европейских странах, в том числе в Бельгии и Ирландии. С одного акра земли собирают больше картофеля, чем с той же площади — зерна, и, следовательно, можно накормить больше ртов. Картофель является дешевым источником калорий, его включали в пищу как богатые, так и бедные. Уровень потребления картофеля совершил большой прорыв в начале XIX века.

Но известна и критика в адрес картофеля. В 1852 году главный хирург брюссельской больницы Святого Иоанна и профессор Свободного университета Брюсселя подвел итог недостаткам: «Картофель является основой рациона бедняков во многих странах, однако он не обеспечивает достаточного количества веществ для формирования тканей. Он трудно переваривается и утомляет желудок. Опасность очень серьезная, ибо картофель делает человека слабым работником, быстрее его старит и ослабляет репродуктивные способности, что приводит к вырождению».

«Едоки картофеля» Винсента Ван Гога кажутся мрачной иллюстрацией к утверждениям бельгийского врача. До 1870 года потребление картофеля возрастало и тем не менее не превышало уровень потребления хлеба.

В начале ХХ века на рынке появился новый конкурент — мясо, продукт питания, имеющий на тот момент хорошую репутацию и к тому же престижный. Мясо завоевывает место на кухне и на тарелках, особенно потому, что с 1890-х по 1930-е годы уровень заработной платы в Европе растет. И уж точно мясо лидирует после Второй мировой войны: «В 1900-м бельгийцы съедали в среднем 35 килограммов мяса на душу населения в год. В 1950-м это было 55 килограммов, а в 2000-м — 97».

Хлеб, как и еда в целом, рассказывает историю, которой мы зачастую пренебрегаем. Пьер Леклерк, историк гастрономии, сожалеет, что люди больше не осознают фундаментальную важность еды в развитии общества: «Сегодня мы полностью отключены от производственного процесса. Конечный результат видим только в универмаге. И мы не осознаём, что наши предки одно или два столетия назад в большинстве своем тратили до 10 часов в день, семь дней в неделю на производство и переработку продуктов питания. Какой колоссальный технологический прогресс достигнут за два века: участок земли сейчас на 200 процентов выгоднее, чем тогда. Это имеет последствия и на социальном уровне. Так, много времени высвободилось для других вещей, помимо приобретения и приготовления пищи. Это огромная общественная метаморфоза».

Постскриптум

Удивительна легенда о пекаре из Эйкло (город в провинции Восточная Фландрия), который мог испечь новую голову, если не нравилась своя. «Пациентам» (на картине они на переднем плане), пока булочник-целитель выпекал новую голову, вместо старой выдавали кочан капусты (кочан сохранял клиентам жизнеспособность на время процедуры). Судя по рукам ожидающих, они молились в ожидании конца этого действа.

Слева на заднем плане мы видим, как новые головы на противне натирают волшебным маслом, а затем отправляют в печь. И наконец выпечка готова! Голова слишком долго находилась в духовке? Тогда пациент будет «горячей головой». Или булочник поторопился и достал «хлеб» слишком рано? Тогда голова не будет варить. Что-то пошло не так во время выпечки? Тогда клиенту совсем не повезло и уже не повезет никогда.

Мораль картины такова: довольствуйтесь своей головой. Велика вероятность, что вы уйдете от булочника «на горячую голову», неудачником, или ваша голова будет плохо варить.

Виктория Лурик
филолог-нидерландист, независимый эксперт и консультант по вопросам международного культурного сотрудничества, советник директора Российского этнографического музея